Вологда

Волог­да про­из­ве­ла неиз­гла­ди­мое впе­чат­ле­ние какой-то осо­бой север­ной чисто­той и как бы даже вне­вре­мен­но­стью. В век, когда всё про­да­ёт­ся и поку­па­ет­ся — и каж­дый дума­ет толь­ко о сво­ей выго­де — целых два музея вышли на рабо­ту в выход­ной день спе­ци­аль­но ради нашей груп­пы. А в милей­шем и, види­мо, вполне пафос­ном ресто­ране в цен­тре горо­да нас накор­ми­ли обе­дом, в кото­рый поми­мо обыч­ных трёх блюд вхо­ди­ли салат, ста­кан холод­но­го ком­по­та и вкус­ня­чий фрук­то­вый десерт. И обо­шлось всё это — дер­жи­тесь за стул — в две­сти руб­лей с носа.

Отме­чу сра­зу: рез­ных пали­са­дов, вопре­ки утвер­жде­ни­ям зло­пы­ха­те­лей, в Волог­де гораз­до боль­ше одно­го. Эту тра­ди­ци­он­ную чер­ту горо­жане тща­тель­но сохра­ня­ют и даже порой стро­ят что-нибудь новень­кое, но тоже рез­ное и палисадное.

Для нача­ла посмот­рим на город с раз­ных точек. Реч­ка Волог­да с высо­ко­го бере­га, пла­ва­ю­щая в ней жив­ность, сошед­ший с ума Батюш­ков, церк­ви, мосты, памят­ник собач­ке (на самом деле это памят­ник пер­во­му фонар­но­му стол­бу в горо­де — но элек­три­ки реши­ли пошу­тить, поэто­му под стол­бом про­пи­са­лась собач­ка. Окрас она регу­ляр­но меня­ет; утвер­жда­ют, что она побы­ва­ла и жёл­той, и чёр­ной, и даже зелё­ной), и даже отли­ча­ю­ща­я­ся умом и сооб­ра­зи­тель­но­стью пти­ца-гово­рун. Этот памят­ник появил­ся совсем недав­но — бук­валь­но месяц назад это­го чуда в перьях в скве­ри­ке ещё не было.

Глав­ная пло­щадь горо­да тра­ди­ци­он­но назы­ва­ет­ся Крем­лёв­ской, хотя ника­ко­го крем­ля там отро­дясь не было. Софий­ский собор и церк­ви сохра­ни­лись с неза­па­мят­ных вре­мён. Длин­ная белая сте­на — это архи­ерей­ское подво­рье, виды с дру­гой сто­ро­ны сте­ны при­ла­га­ют­ся. Дво­рик уто­па­ет в густой зеле­ни, лип­ких-лип­ких липах и при­чуд­ли­вых «клум­бах», соору­жён­ных из каких-то коряг и непо­нят­ных верё­вок. Кра­си­вый (и пото­му крас­ный) дом — это соб­ствен­но архи­ерей­ские пала­ты. Но какой-то из архи­ере­ев жить в этих пала­тах отка­зал­ся — кости от кам­ня ломи­ло — поэто­му выстро­ил себе милей­ший дере­вян­ный домик по сосед­ству и оби­тал в нём. Домик инте­ре­сен про­сто-таки со всех сто­рон, там и дымо­вая тру­ба живо­пис­ная, и водо­сточ­ные тру­бы резные…

Один из при­няв­ших нас в свой выход­ной день музеев — музей кру­же­ва. Какая-то ино­стран­ная барыш­ня, всю жизнь фана­тич­но соби­рав­шая образ­цы кру­жев самых раз­ных эпох и наро­дов, после посе­ще­ния это­го музея впа­ла в такой транс, что всю свою кол­лек­цию пода­ри­ла. Поэто­му теперь там мож­но изу­чать исто­рию кру­же­во­пле­те­ния во всём мире. И не толь­ко исто­рию: при музее дей­ству­ют кур­сы тра­ди­ци­он­но­го ремес­ла, где каж­дый жела­ю­щий может осво­ить поду­шеч­ку, коклюш­ки и все про­чие атри­бу­ты кру­жев­ни­цы. Меся­ца за три, как сооб­щи­ла девуш­ка-экс­кур­со­вод, вполне мож­но что-нибудь напле­сти 🙂 Воло­год­ские кру­жев­ни­цы все­гда откли­ка­лись на тре­бо­ва­ния вре­ме­ни, поэто­му в музее пред­став­ле­ны экс­по­на­ты со звёз­да­ми, само­лё­та­ми, трак­то­ра­ми и совет­ски­ми гер­ба­ми. Но всё же основ­ным эле­мен­том кру­жев были и оста­ют­ся пав­ли­ны с пыш­ны­ми хво­ста­ми, твёр­до сто­я­щие на двух лап­ках, и пыш­ные дере­вья, изоб­ра­жён­ные вме­сте с кор­ня­ми, так что не пой­мёшь, где там верх, а где низ. Вре­мя от вре­ме­ни дере­вья про­из­рас­та­ют пря­мо из попы у пав­ли­на. Всё это при­зва­но сим­во­ли­зи­ро­вать пло­до­ро­дие и про­чие бла­га жизни.

Неко­то­рые экс­по­на­ты име­ют огром­ные раз­ме­ры. «Два­дцать шесть масте­ров пле­ли эту ска­терть целый месяц» — харак­те­ри­сти­ка, кото­рая не даёт пол­но­го пред­став­ле­ния о вло­жен­ном в изде­лие адском тру­де, но по край­ней мере поз­во­ля­ет дога­дать­ся, что вам такая ска­терть не по кар­ма­ну. Какая-нибудь про­стень­кая пеле­рин­ка может обой­тись тысяч в семь­де­сят, сва­деб­ное пла­тье — поряд­ка шестисот…

А над две­ря­ми в каж­дый зал висят зага­доч­ные сиг­наль­ные таб­лич­ки. «Осто­рож­но, газ!». Но вро­де газом они не экс­кур­сан­тов моль тра­вят, а пожа­ры тушат.

И ещё один госте­при­им­ный дом рас­пах­нул перед нами две­ри — музей «Мир забы­тых вещей». Купе­че­ский дом Дмит­рия Пан­те­ле­е­ва, почти весь два­дца­тый век, после ссыл­ки его хозя­ев на Коль­ский полу­ост­ров, про­су­ще­ство­вав­ший в каче­стве ком­му­нал­ки, в 1991 году достал­ся музею. Вещей, сохра­нив­ших­ся от преж­них вла­дель­цев, с тру­дом хва­та­ло на одну ком­на­ту. И тогда смот­ри­те­ли музея реши­лись на отча­ян­ный шаг. Они из самых раз­ных источ­ни­ков ста­ли соби­рать пред­ме­ты быта XIX века, мно­гие из кото­рых нынеш­не­му поко­ле­нию неве­до­мы и непо­нят­ны: сонет­ка, жар­ди­ньер­ка, жиран­доль, хит­рый кри­вой ножик с зуб­чи­ка­ми вил­ки на кон­це, куколь­ный дом, на кото­ром юные деви­цы обу­ча­лись управ­ле­нию домом насто­я­щим… Всё это нашло своё уют­ное местеч­ко в музее, ана­ло­гов кото­ро­му не найти.

Фото­гра­фи­ро­вать всю эту кра­со­ту смыс­ла не было, она хоро­ша имен­но в сво­ём кон­тек­сте. Поэто­му украд­кой на мобиль­ник снял толь­ко несколь­ко фар­фо­ро­вых вещей в сто­ло­вой — спе­ци­аль­но для Инги 🙂

А после уже опи­сан­но­го в пре­ди­сло­вии обе­да мы отпра­ви­лись в Спа­со-При­луц­кий муж­ской мона­стырь. Он дей­ству­ю­щий, и экс­кур­сию по нему про­во­дил оба­я­тель­ный моло­дой монах. Он ска­зал, что фото­гра­фи­ро­вать бра­тию нель­зя — денег не будет («У кого?» — «Разу­ме­ет­ся, у вас, — у нас их по опре­де­ле­нию нет, посколь­ку мы даём обет нес­тя­жа­ния»), лов­ко пре­сёк пополз­но­ве­ния тёт­ки, кото­рая нача­ла умни­чать по это­му пово­ду («Слад­кая моя! Может быть, вы счи­та­е­те так, но у нас имен­но такие пра­ви­ла. А в чужой мона­стырь, как извест­но, со сво­им уста­вом не ходят!») — и с тем же оба­я­ни­ем водил нас по всем угол­кам, где доз­во­ле­но пастись ста­дам экскурсантов.

В под­кле­те Спас­ско­го собо­ра там поко­ят­ся мощи аж двух чудо­твор­цев — пре­по­доб­но­го Димит­рия и Игна­тия Прилуцких.

Со сво­и­ми уста­ва­ми в чужие мона­сты­ри не ходят, а вот церк­ви вре­мя от вре­ме­ни путе­ше­ству­ют. На тер­ри­то­рии Спа­со-При­луц­ко­го мона­сты­ря про­пи­са­лась дере­вян­ная шатро­вая цер­ковь — Успен­ская. Её пере­вез­ли сюда рестав­ра­то­ры из закры­то­го Алек­сан­дро-Кушт­ско­го мона­сты­ря. Эта церк­вуш­ка была выстро­е­на вско­ре после пожа­ра 1519 года и неда­ром счи­та­ет­ся древ­ней­шей дере­вян­ной цер­ко­вью. Под­гнив­шие вен­цы вре­мя от вре­ме­ни меня­ют — но посколь­ку зда­ние выстро­е­но без гвоз­дей, его запро­сто рас­ка­ты­ва­ют и зака­ты­ва­ют зано­во — и цер­ковь по сей день как новень­кая. А отде­ла­на она «чере­пи­цей» из липы, кото­рая от дождя толь­ко проч­нее ста­но­вит­ся и начи­на­ет сереб­рить­ся, так что не сра­зу и пой­мёшь, не металл ли это.

Подроб­но­сти мож­но узнать по уже при­ве­дён­ной ссыл­ке и в мно­же­стве дру­гих источ­ни­ков, а у меня неко­то­рое коли­че­ство не стра­да­ю­щих ори­ги­наль­но­стью фотографий.

Ну и неко­то­рое коли­че­ство порт­ре­тов нашей груп­пы напоследок.